…твующей религией, выразилось в целом ряде новых нравственных установок и государственных учреждений. В первую очередь, была установлена иерархия: в Киеве стал жить русский митрополит, в других городах появились подчиненные ему епископы (на первых порах их было всего лишь пять, а потом число их выросло до пятнадцати). Тем в свою очередь подчинялись причты церквей и братия монастырей. В результате такой жесткой структуры церковная власть распространила свое влияние на всю страну и объединила духовенство в единую организацию. Появились люди, которые уединялись в глухие места для служения Господу, к ним вскоре присоединялись единомышленники, образуя своеобразные братства, перерастающие потом в монастыри. Община кормилась исключительно своими трудами и добровольно терпела нужду даже в необходимом, направляя свой труд на прославление дел Божьих в переписывании книг с греческого языка на славянский и в неустанном проповедничестве Библейского Закона.

Духовенство управляло подчиненными по примеру греческой церкви на основании особого сборника законов, Номоканона, получившего на Руси в болгарском переводе название Кормчьей книги. В этом документе заключались правила апостольские и вселенских соборов, а также гражданских уложений, регламентирующих юридические нормы в отношениях со светской властью и простолюдинами и принципы судопроизводства в отношении преступников. Кроме того, православные священники всяческим образом старались поднять престиж княжеской власти в глазах подданных великого князя, но при этом постоянно требовали от него приведение всех верховных действий в соответствие с заповедями Христовыми: «Ты поставлен от Бога на казнь злым, а добрым на милование». Такой взгляд на смысл государственной деятельности основывался на убеждении, что любая власть учинена Богом, а правитель Его слуга, и поэтому ему надлежит повиноваться с достаточным смирением, чтить и не мыслить на него зла.  

Церковь, например, выступала против грубых форм рабства. В своих поучениях священнослужители неоднократно учили господ милосердному обращению с единоверцами, стоящими на более низкой социальной ступени. И главным аргументом в их утверждениях был факт Ветхого Завета, по которому все люди произошли от единых родителей – Адама и Евы, поэтому церковь категорически запрещала не только убийство холопов, но даже их истязание. Мало того, именно христианство сумело упорядочить семейные отношения. Во время господства язычества в славянских землях процветало умыкание невест, когда любая девушка, способная уже к деторождению не могла чувствовать себя спокойно в отчем доме, потому что мужчины беззастенчиво врывались туда и с применением насилия уводили с собой. Продажа и купля жен тоже не способствовали смягчению нравов, а, наоборот, низводили слабый пол на уровень беспрекословной рабыни, с которой супруг мог как угодно расправиться. Наоборот, новая религия позволяла межполовую связь только при благословении с амвона, утверждая равенство брачующихся друг перед другом и закрепляя наследственные права.

С крещением в киевские земли устремились образованные люди Византийской империи, а с ними пришла и грамотность в виде книг. Правда, в начале это были болгарские переводы Библии и богословские поучения, но вскоре монастырские переписчики взяли за переводы естественнонаучных книг и художественной литературы, на их примере создавая оригинальную отечественную литературу. Наконец, христианская вера совершила переворот в области пластического искусства: язычество не имело храмов и довольствовалось исключительно примитивным изваянием грубых деревянных идолов. Строительство церквей пробудило к жизни ремесла каменщиков, стекольщиков, литейщиков, необходимость созданий витражей и фресок привело к появлению художников и далее к зарождению и развитию искусства, как такового. Таковы были основные и далеко идущие последствия религиозной реформы, проведенной в X веке киевским князем Владимиром Святославовичем, прозванным Крестителем.

И видно, что все было приготовлено для переворота в нравственной жизни новорожденного русского общества, поскольку верования рассеянных по всей территории княжества племен, не удовлетворяла более большую часть киевского населения. Они употребили перед тем все силы для поднятия своей веры в уровень с другими, но все средства оказались тщетными, поскольку чужые религии имели многочисленные преимущества, хотя и тяготили своим превосходством, поэтому приходилось выбирать. Это обстоятельство является российской особенностью: ни одному другому европейскому народу не приходилось совершать подобных переворотов в духовной жизни. Иная обстановка сложилась на востоке, на границах с Азией, где в едином котле кипели совершенно различные и порой несовместимые мировоззрения. Русичам пришлось выбирать между тремя вероисповеданиями: мусульманством, иудейством и христианством. Предание очень верно выставило причину отвержения идеологии мусульман: в душе славян не укладывалось представление о земном, чувственном характере иного мира и, наоборот, полном ограничений этого света, в особенности же без винопития. Испытал Владимир и представителей еврейской делегации вопросом: «как вы учите других, будучи сами отвергнуты богом и расточены?», на что не получил вразумительного ответа. И тот, и другой религиозный взгляд  совершенно не в состоянии были соперничать с христианством, давно уже знакомое в Киеве вследствие частых отношений с Константинополем, который поражал их воображение величием религии и гражданственности. И у летописца Нестора бояре, посылаемые государем для изведывания вер, говорят, что не могут забыть увиденной ими красоты, подобно людям, не переносящим горького после знакомства со сладким. И хотя изложенная древним писателем легенда кажется надуманной, в основе ее верное заявление, что крещение Руси имело свои исторические предпосылки и давно назрело, а не стало произволом отдельного правителя.